*Данная публикация не является пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений.
А начиналось всё не теперь...
Вопрос пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений волнует российских законодателей уже не первый год. Еще с июня 2013 года (а это почти 10 лет) в нашей стране действует административное наказание за пропаганду такого рода отношений среди несовершеннолетних. Согласно статье 6.21 КоАП РФ, физлица за нее получают штраф в 100 тысяч рублей, а юрлица – в миллион. Строже всего закон обходится с иностранцами – их могут и вовсе выдворить из России.
Сегодня депутаты хотят расширить эту статью административного кодекса и ее действие на пропаганду не только среди совершеннолетних, но и вообще среди всех женщин, детей, стариков граждан.
Наказание тоже станет строже:
- за «пропаганду нетрадиционных отношений» (среди взрослых и детей) – от 50 до 400 тысяч рублей;
- за распространение информации о гомосексуальности или трансгендерности среди несовершеннолетних – от 50 до 200 тысяч рублей.
Конечно, сажать никого не будут, но пропаганда нетрадиционных отношений и реклама смены пола в обществе детей и подростков станут занятием дорогостоящим. Как, впрочем, и запрещенные пропаганда насилия, жестокости и использование нецензурной брани.
По ком звонит колокол?
Как правило, люди слабо представляют себе масштаб и последствия принятия какого-либо закона, если он не касается их лично. Кто же он – пропагандист нетрадиционных отношений? Не нужно рисовать в воображении нечто, потирающее ручонки со зловещим смехом, ведь оказаться на его месте может буквально каждый из нас.
Онлайн- и офлайн-кинотеатры, новостные агрегаторы, рекламный бизнес, книжные издания, театры... И даже пользователи социальных сетей.
Более того, и педагог литературы, с которым школьники решат обсудить популярный роман «Лето в пионерском галстуке», и учитель истории с его рассказом о взаимоотношениях в античном мире будут ощущать нависающий дамоклов меч закона.
Запрет не есть цензура
Реакция не заставила себя ждать – Российский книжный союз попросил депутата Государственной Думы Александра Хинштейна «проверить ряд произведений классической литературы на предмет пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, педофилии, бродяжничества, наркомании, суицида и супружеской неверности». Появился такой запрос, собственно, после многочисленных обращений со стороны издателей.
В списке, предложенном для анализа депутату, оказались «Тихий Дон», «Обломов», «Бесы», «Морфий», «Ромео и Джульетта» и другие фундаментальные произведения, отражающие извечную неустроенность жизни. Ведь там и суицид, и наркотическая зависимость и другие разлагающие семейную мораль вещи.
На это депутат ответил, что обращение «касается другого законопроекта, который будет возвращен его авторам без рассмотрения, в связи с заключением правового управления Госдумы». То есть, бродяжничество, супружеская измена и прочий набор неприглядных явлений жизни стоят отдельно от ЛГБТ-пропаганды, на которой сконцентрировались сейчас парламентарии.
«Хочу успокоить всех любителей книги и классической литературы. Подготовленный нами законопроект о борьбе с ЛГБТ-пропагандой не является попыткой цензуры», – последовало заявление Александра Хинштейна.
Очень интересно, но ничего не понятно
Удивительно, как сами депутаты не путаются в формулировках, пытаясь донести до населения, что же такое пропаганда, и как ее отличить от всего остального.
«Мы запрещаем не упоминание ЛГБТ, как явление, а именно пропаганду, то есть — цитата — "распространение информации и (или) совершении публичных действий, направленных на формирование нетрадиционных сексуальных установок, привлекательности нетрадиционных сексуальных отношений и (или) предпочтений, искаженного представления о социальной равноценности традиционных и нетрадиционных сексуальных отношений и (или) предпочтений"», – растолковал Александр Хинштейн.
Но понятнее от этого не стало.
«Ни одно из перечисленных Российским книжным союзом произведений — под это определение явно не подпадает. Назвать набоковскую "Лолиту" пропагандой педофилии — так же абсурдно, как признать батальные сцены в "Войне и мире" пропагандой жестокости. А вот книги, подобные "Лету в пионерском галстуке", безусловно, подпадут под наши ограничения, но к литературе это никакого отношения не имеет. <...> Классика - вечна!» – добавил депутат.
В чем разница между «книгами» и «литературой», уточнений не последовало.
Обеднело богатство ассортимента
Сайты книжных масс-маркетов после запуска рассмотрения законопроекта уже организовали скидку почти в 40% на ставшую камнем преткновения книгу «Лето в пионерском галстуке» об отношениях школьника и вожатого в пионерлагере. Также под знаком распродажи оказались произведения японских авторов различной тематики.
При этом, как узнал корреспондент «МК в Пскове», в самих магазинах скидок на «Лето в пионерском галстуке» нет, и не предвидится. В магазинах одной сети их помещают на полку рядом с сентиментальным романом, аннотации которого рассказывают о женщине, проснувшейся в одной постели с трупом любовника. В магазинах другой сети они стоят под знаком «молодежные книги».
Но не стоит молодежи до 18 лет сильно «раскатывать губу»: продадут книги только родителям или сопровождающим, которые докажут свой возраст предъявлением паспорта.
Социальный запрос
Желая разобраться, почему со времен Вирджинии Вулф набор произведений на эту тему заметно расширился, корреспондент «МК в Пскове» обратился к доктору филологических наук, профессору ПсковГУ Илоне Мотеюнайте.
Как пояснила Илона Мотеюнайте, огромный корпус книжных и кинотекстов о гомосексуальных отношениях – наглядное свидетельство того, что обществу эта тема важна и, более того, интересна.
«Литература всегда так работает, она художественно осмысляет каждое явление, волнующее людей. Сегодня мир воспринимается как более открытый, широкий и разнообразный. Разность людей (в расовом, религиозном, физическом, социальном, поколенческом и других отношениях, в т.ч. и по сексуальной ориентации) выходит на поверхность культуры. Во внимании писателей к запрещенным ранее темам отражается интерес к сложной человеческой природе», – добавила литературовед.
Совсем недавно, в прошлом веке, русской литературе уже приходилось прорываться сквозь тернии неприятия и запретов, поднимая проблемы жителей деревни и обитателей ГУЛАГа. Сегодня культура все больше стала подсвечивать жизнь тех, чьи судьбы раньше замалчивались.
Речь идет о людях с ограниченными возможностями (Рубен Гальего, Мариам Петросян), о стариках (Людмила Улицкая, Наринэ Абгарян, Павел Санаев, Фредрик Бакман), о служителях церкви (Людмила Улицкая, Мария Кучерская, Тихон Шевкунов). В ту же категорию попали и люди нетрадиционной ориентации.
«Делая своими героями людей из этих (и других) социальных групп, писатели обнаруживают человеческую общность, что снижает социальное напряжение. Чем больше разных людей ты можешь понять и посочувствовать им, тем более понятным и безопасным будет восприниматься тобой широкий мир. Эту работу культура (и литература) сейчас и проделывает», – пояснила принцип освещения в литературе определенных тем Илона Мотеюнайте.
Пропустить (,) нельзя (,) оставить
Переживать любителям классики, как и поклонникам современного искусства за судьбу этих произведений не стоит, уверена доктор филологических наук.
«Я не думаю, что слова сегодняшнего депутата могут касаться классического или современного искусства (хоть кино, хоть живописи, хоть литературы), "Смерть в Венеции" Лукино Висконти по новелле Томаса Манна не перестанет быть киношедевром, Майкл Каннингем останется в литературе, а "Маленькую жизнь" Ханьи Янагихары будут по-прежнему читать. Но на сегодняшнюю публику обсуждаемый закон может влиять так же, как любая массовая цензура: отрицательно», – подчеркнула Илона Мотеюнайте.
Возможно ли говорить о нетрадиционных отношениях с совершеннолетними студентами вузов? Или же стоит бежать от таких тем, как от огня и увиливать при вопросах?
Илона Мотеюнайте считает: если у студента возник вопрос, на него нужно ответить, а не создавать «темных мест». Вопрос может появиться о взаимоотношениях Ахилла с Патроклом в гомеровской «Илиаде», если вдруг такой вопрос возникнет, либо во время изучения в университете фем- или квирпоэзии как одно из направлений в литературе. Главное в этом вопросе – не демонизировать, добавила профессор.
А судьи кто?
Гораздо сложнее дела обстоят со школьниками и их программой для обязательного чтения. Очевидно: прежде, чем что-то запрещать или разрешать, нужно это оценить.
Для начала нужно найти людей, которые точно понимают (или обладают высшим разумом и чутьем), что такое «пропаганда» в определении парламентариев. Затем этим людям предстоит перечитать всю школьную программу и обнаружить факты той самой пропаганды, а после обсудить ее наличие с депутатами. Кстати, не будем забывать, что за всю эту работу людям еще и нужно будет платить.
Уже после определения круга запретных тем потребуется переиздание учебников и методичек для педагогов. «И ведь обязательно в этот момент какой-нибудь депутат выступит с инициативой что-нибудь запретить, пересмотреть и переделать. Мы зайдем на следующий круг скачек по граблям, а катастрофическая уже проблема нехватки школьных учителей при этом никак не решится: министерство получит средства на другое», – спрогнозировала Илона Мотеюнайте.
В сухом остатке, если такой закон примут (а это сомнений в обществе уже особо не вызывает), перед россиянами встанет стена риторических вопросов и неразрешенных проблем.
Что понимать под пропагандой в этой абсолютно неприемлемой с точки зрения филологов формулировке? Как реагировать на потребность подростков (и не только их) знать больше о видах и формах взаимоотношений между людьми? Что будет, если выпускник школы приведет литературный аргумент из запрещенной книги при написании сочинения на экзамене? Не сделает ли запрет конкретных книг их еще более сладким плодом для неокрепших умов?
Пока что ни на один из этих вопросов ответ дать невозможно. Один псковский педагог русского языка и литературы подчеркнул: «Это тема злободневная, опасная для современного педагога». Таковой она, наверное, и останется, пока принимаемые в стране законы не будут писаться максимально понятно и лаконично.
