— Вас можно увидеть на сцене театров Санкт-Петербурга. Расскажите, почему согласились играть в Пскове? Чем вас заинтересовало это предложение?
— Когда мне поступило предложение поучаствовать в спектакле, большим плюсом для меня стал сам факт того, что постановка идет в Пскове. Я очень люблю и Псков, и Пушкинские Горы. Когда выдается возможность отдохнуть, я всегда стараюсь приехать на недельку, погулять по городу. Для меня Псков – одно из мест силы. Кроме того, мое внимание уже давно было приковано к Псковскому драмтеатру, и приглашение выйти на его сцену также повлияло на выбор.
Затем мне прислали запись спектакля, и я посмотрела «Лягушки» на одном дыхании (хотя обычно смотреть видеозаписи достаточно трудно – теряется энергетика постановки). После просмотра у меня уже не осталось никаких сомнений. Мне очень понравилась форма, высказывание и сама инсценировка. Это просто актерское счастье – побывать в таком спектакле. Когда выдается возможность примерить на себя такой материал, это большая удача. Кроме того, я обожаю Китай, мне очень интересна эта культура. Я побывала в Китае на гастролях, и у меня был культурный шок.
Также для меня отдельным удовольствием стало попробовать себя на иной сцене, с новыми партнерами – это очень хорошо стимулирует работу мозга и чувствилища. Мне очень понравился псковский театр, заинтересовала его жизнь, я даже жалела, что у меня не получилось попасть на недавний «Квартирник».
Конечно же, псковский зритель – это что-то вообще особенное. Мне многие говорили, что здесь зритель очень требовательный, и я особенно волновалась перед выходом на эту сцену!
— Как Вы готовились к спектаклю, как вливались в постановку, находясь в другом городе?
— Мы предварительно много раз встречались с режиссером Никитой Кобелевым в Петербурге. Мы много читали, я многое записывала и приехала уже подготовленная. У артиста всегда есть «домашняя работа». И на протяжении многих месяцев я готовилась самостоятельно.
Конкретно на сцене я репетировала спектакль на протяжении четырех дней (в день по акту), а на пятый день мы сыграли прогон. Большую помощь оказали местные артисты – с их помощью процесс вливания ускорился, и мы успели всё собрать в короткий срок. У меня большой опыт ввода в спектакли, но это, пожалуй, был самый интенсивный.
-
Читайте также: «Помолчи-фест» у Великой реки на окраине Пекина
— Что можно сказать о Вашей героине? Какая она?
— Пока еще рано проводить глубокий анализ – я все еще нахожусь в процессе работы над спектаклем, у меня не было возможности вариться в материале на протяжении нескольких месяцев, как обычно происходит на выпуске спектакля. Я до сих пор нахожусь в поиске. Очень здорово задавать вопросы и находить на них ответы по ходу постановки.
На данном этапе мне особенно интересен момент, когда человек выходит из понятия «человеческого», когда он вроде бы делает ужасные вещи, но лишь потому, что он вынужден это делать, и такова его работа. Это история вне времени и пространства. Вопрос «насколько далеко человек может зайти в своих идеалах?» очень интересен. Нужно проследить, как человек приходит к такому пониманию мира; выяснить, в какой момент он потерял что-то человеческое (и потерял ли вообще).
Особого внимания заслуживает женская история персонажа. Со стороны тетушка кажется недвижимой статуей, мастодонтом, но ведь она в первую очередь – женщина со сложной судьбой! В этом хочется покопаться и найти слабые места, червоточинки непоколебимой тетушки.
История героини и спектакля, несмотря на эпоху, в которую разворачиваются события, очень чувственная и больная. В ней переплетаются чувства людей и их инстинкты, право на личные границы.
— Ваша героиня на протяжении спектакля предстает в трех возрастах – юная девушка, зрелая женщина и старуха. Какой возраст Вам дается труднее всего?
— Мне почему-то труднее всего играть молодых! Обычно, за счет фактуры, голоса, у меня роли получаются старше моего возраста, поэтому для меня важно всегда «проскочить» молодость. Дальше уже будет проще. Старение персонажа – праздник души для меня, играть бабушек – только дайте возможность! (смеется).
В «Лягушках» труднее всего дается быстрый переход от молодости к зрелости. В этот возраст нужно «вскочить» достаточно резко, за пять минут махнуть десяток лет, обрести опыт и вес в буквальном и переносном смысле.
— Тетушка Вань Синь, по-Вашему, изначально была идеалисткой и максималисткой? Или свою роль сыграла личная трагедия?
— По роману Мо Яня, она с самого детства была человеком принципа. Будучи совсем маленькой девочкой, пережила японский плен и никого не боялась. И я для себя беру такой старт, что она – человек принципиальный, требовательный к себе и окружающим, хочет чего-то добиться в жизни, сделать мир лучше. Такие люди обычно идут до конца, на полпути не останавливаются.
Конечно, культурная революция стала личной трагедией не только для нее, но и для всего китайского народа. Об этом до сих пор не принято говорить в Китае. Выходит, что тетушка оказалась в центре не только любовной драмы, она пережила осуждение и позор – это стало переломным моментом в ее судьбе и взрастило в ней идеализм.
— Думается, что в прошлом веке таких идеалистов было гораздо больше. Из обстановки сегодняшнего времени настолько верующий в партию и в идеалы персонаж кажется немного карикатурным, Вы так не считаете?
— Я много об этом думала, перенося эту ситуацию на свою жизнь. Я тоже принципиальный человек, но немного иной – если мне дают советы, то я никого не слушаю и делаю то, что мне заблагорассудится.
Конечно, сейчас люди уже другие. В первую очередь, у нас появилась возможность выбирать источники информации, сравнивать их и формировать свое мнение, вычленять свою правду. А в прошлом веке ощущался недостаток информации, был несколько ограничен кругозор.
В спектакле мы видим антиутопическую историю, которая не имеет привязки ко времени. Мне персонаж не кажется карикатурным. По моему мнению, такие люди могут быть в любую эпоху, и сегодня тоже. И это даже не карикатурно, это страшно. Радикально мыслящие люди – это всегда страшно.
— В пьесе мы можем видеть случай «перегибов на местах». В спектакле по этому поводу звучит фраза: «Это не госполитика, а политика твоей тетушки!». Но ведь вершит дело тетушка не одна, ей помогает доносчик. О нем Вань Синь отзывается как о совершенно гнилом человеке, хотя по сути они оказываются в одной лодке. Получается, что тетушка в своих убеждениях выглядит благороднее доносчика?
— Да! Потому что она убеждена, что это всё во благо. Она мыслит так: «Донос – это что-то исподтишка, нож в спину. А я делаю свою работу, то, что мне сказали, нет никаких секретов». Будто бы то, что делается открыто – это правильно.
Опять же, у тетушки идет налет от трагедии юности, предательства, обвинений. В спектакле теме культурной революции уделено не очень много времени, но в то время это было настоящей трагедией страны. Если человек попадал под обвинение, то его самого пытали и избивали, а детей и даже внуков могли исключить из школы. Люди становились изгоями и вычеркивались из общества целыми семьями.
Самое главное – как людям удавалось оставаться людьми в таких условиях? Недавно пожилая китаянка рассказала мне историю своей семьи, пострадавшей в годы культурной революции. Ее родители были под пристальным вниманием, а отец даже сидел в тюрьме. Спустя время, когда семью реабилитировали, он столкнулся в жизни с человеком, который донес на него или посадил, и дочь спросила, почему отец ничего не сделал и не сказал обидчику. Отец ответил: «А он разве виноват в этом? Ему сказали – он сделал».
— Тема вины в спектакле вообще освещается по-особому. О своей вине говорит тетушка, сам главный герой Сяо Пао прозревает к концу пьесы и говорит, что вероятно, и он виноват в произошедшем. Если посмотреть глубже, виноватыми окажутся и женщины, которые шли против принудительной контрацепции, и человек, который им помогал в этом. Тогда возникает вопрос – если виноваты все, то, может быть, не виноват никто? Просто жизнь такова?
— Да, это тоже интересно. Мы видим притчу – всё вокруг возведено в абсолют, страсти накалены, среди этого трудно жить всем... Я не обвиняю и не оправдываю тетушку (хотя артистов учат пытаться понимать и защищать своих персонажей, каких бы злодеев ты не играл). Я много раз думала, как бы поступила я, окажись в такой ситуации. Мы не знаем, как, и какой выбор сделали бы мы сами.
При всей своей несгибаемости тетушки, ею руководит страх. Это страх ослушаться и получить наказание, он буквально звериный, инстинктивный. Из-за этого страха она не может сделать поблажку даже собственной семье. Первобытные инстинкты (а среди них и страх, и желание защитить потомство) всегда становятся главнее идеологии и философии. Это мы видим в постановке.
Найти ответ на вопрос «кто виноват?» в спектакле сложно. Но если этот вопрос возникнет у зрителя, это будет уже очень действенно и для человека, и для мира. Важно, что такие вопросы вообще ставятся, и люди начинают мыслить на эту тему.
— Многим людям, в том числе – и тетушке Вань Синь, выпадает жить на стыке эпох и идеологий. Как Вам кажется, за какие внутренние крючки человек может цепляться, чтобы не потерять себя?
У каждого человека, наверное, будет что-то свое. Когда нужно вернуться к человеческому базису, кому-то помогает вера, возвращение к своей семье и своему роду, к своим занятиям. И, конечно, в человеке важно чувство любви к ближнему.
— Меня очень заинтересовала концовка спектакля. Героиня решает покончить с собой, но не потому, что она угнетена своей жизнью. Будто бы в ее акте самоубийства раскрывается восточное отношение к самоубийству – уходить из жизни осознанно, когда ты завершил свою земную миссию и готов освободить душу на ее пути к нирване. Как эту сцену воспринимает наш зритель? Правильно ли, что тетушку в итоге спасли?
— А действительно ли спасли? Не зря же в спектакле неоднократно звучит отсылка к Сартру. Всё, как в его пьесе «За закрытыми дверями» – всё будто бы начинается заново, и герои вновь и вновь проигрывают одну и ту же историю.
Я вижу пьесу так, что ее не спасли, она застряла в каком-то своем межвременьи. И это вовсе не хэппи-энд. Ведь в постановке нам показано столько изломанных и исковерканных судеб, что искупить вину двумя монологами покаяния не выйдет.
— В завершение хотелось бы узнать о Ваших планах на будущее, в том числе – с этим спектаклем.
— Мы покажем «Лягушки» на сцене Александринского театра в рамках XV Международного театрального фестиваля «Александринский». Затем, в конце октября, мы отправимся на гастроли в Ижевск. Пройдем с «Лягушками» проверку зрителями разных городов.
Кроме того, моя ближайшая премьера в Петербурге состоится в театре имени Ленсовета. 26 и 27 октября я исполню роль леди Капулетти в спектакле «Ромео и Джультта». А дальше уже будем смотреть, что и как!
