Итак. Пока муж воевал, в постель к его жене повадился кто-то посторонний. Когда же доблестный супруг, он же могущественный военачальник, наконец возвращается домой, притом с богатыми трофеями, он не только застаёт свою благоверную в объятиях другого… На него бросается с вилами собственный глубинный народ…
Но всё заканчивается хеппи-эндом, потому что обманутому мужу доходчиво объяснили: «Это не то, что ты подумал». И он поверил. И даже радуется вместе со всеми своими домочадцами, что любовник постарался на славу и в два счёта улучшил его семье, а значит, и всему фиванскому народу не только демографию, но и генофонд (а судя по тому, что мы знаем про фиванцев, у тамошних женщин репродуктивного возраста был не особо богатый выбор).
А если вы думаете, что такого не может быть, потому что запутались в хитросплетениях античной мифологии, давно не перечитывали Мольера или отвыкли смотреть телевизор, то сходите в Псковский театр драмы и сами полюбуйтесь.
Там наконец-то поставили настоящую искромётную классическую комедию с пасхалками про новосовершённые грехи наши тяжкие.
Во время этого представления зрители ржут, как кони, потому что это полтора часа сплошного удовольствия и вилы там резиновые, а «грохочет над полночью» натуральная гроза, а не «эхо прошедшей войны» беотийцев с телебоями.
Заодно убедитесь, как хорошо стихи Жана-Батиста нашего Мольера в переводе Валерия Брюсова ложатся на современную попсовую музыку. Прям как влитые:
«А я и не знал, что любовь может быть жестокой, а сердце таким одиноким…»
Но все ж, с тревогой неизбежной,
Став на колени, я тебя простить молю:
Прости меня во имя страсти нежной,
Во имя нежности безбрежной,
С которой я тебя люблю!
«Ласковый май» отдыхает.
Кстати, про «Ласковый май», который, если кто помнит, прославился ещё и тем, что одновременно давал концерты в разных городах, используя в качестве певцов под фанеру многочисленных двойников Юры Шатунова.
Так вот, в пьесе Мольера «Амфитрион» такая же фивня. Потому что пока фиванский полководец Амфитрион воюет в Беотии с телебоями, верховный бог-громовержец Юпитер, воспылав страстью к жене Амфитриона Алкмене, проникает к ней в спальню под личиной её любимого супруга. А Алкмена упорно не замечает подмены.
… И вот, казалось бы, где тот «Ласковый май» и кого сегодня может волновать проблема двойников, но…
Старинный сюжет почему-то вдруг заиграл новыми красками. Тем более, что эти двое из ларца, одинаковых с лица (Амфитрион и Зевс) оба ещё и белые, как мел, будто их обоих только что достали из холодильника.
А ну да, они же памятники… тьфу ты! то есть, я хотела сказать, древнеримские статуи. Архетипы.
Зевса играет брутальный Георгий Болонев, а Амфитриона – хамелеонистый Анатолий Кузьмин.
Что хочу отметить. Наконец-то заезжие режиссёры раскрыли нам Болонева как великолепного комического артиста (сначала в эскизе на китайском фестивале, теперь в этом спектакле). А то он чуть было не засиделся в роли каких-то зануд, типа доктора Астрова, полковника Пикеринга или этого… как его бишь там?... Костяна из псковской подворотни, который только и делал, что сурово смотрел исподлобья да демонстрировал публике свои бицепсы.
А тут Георгий Болонев в роли Зевса вдруг р-р-раз – и расслабил булки, то есть, я хотела сказать, кубики на животе. Ну милота же.
Анатолий Кузьмин мне тоже нравится всё больше и больше, почему его раньше задействовали только во второстепенных ролях, непонятно. Оказывается, он такой пластичный, что какого угодно обманутого мужа может блестяще сыграть: хочешь – древнеримского, хочешь – древнекитайского. И как герой-любовник тоже наверняка будет весьма хорош.
Александр Овчаренко в роли Созия, слуги Амфитриона, вообще выше всяких похвал.
А вот за Максима Плеханова мне даже стало как-то тревожно. Он был настолько непривычно сдержан и серьёзен в роли Меркурия, так филигранно вёл свою партию (шаг влево, шаг вправо – расстрел), что я теперь даже и не знаю, что думать про этого казанского режиссёра Ильгиза Зайниева. Зверь, да?
Про женские образы в спектакле «Амфитрион» поговорим особо. Ведь эта пьеса Мольера вообще-то… как бы это выразиться пополиткорректнее?.. воспевает женщин и возносит их на недосягаемые для олимпийских богов высоты.
Даже мольеровская богиня Ночь (её играет Ксения Чехова), если сравнивать её с Меркурием, относится к своим, так сказать, должностным обязанностям куда более щепетильно. И когда Меркурий передаёт ей поручение Зевса (замедлиться ради его очередной любовной интрижки), она не слишком-то охотно соглашается нарушить заведённый порядок. И сдалась только после того, как Меркурий её недвусмысленно припугнул.
Меж тем сам Меркурий пасует перед служанкой Клеантидой (в исполнении Екатерины Мироновой), явно побаиваясь этой мощной земной женщины. Ему даже пришлось её обидеть, что для такого могущественного бога равносильно унижению.
Что же касается Алкмены (её играет Анна Шуваева), то Зевсу, по версии Мольера, так и не удалось склонить её к адюльтеру. Она любит бога-громовержца только потому, что он сумел перевоплотиться в её законного супруга. Поэтому все попытки Зевса отстроиться от Амфитриона и разжечь в его жене пламя преступной страсти оказались безуспешны.
Алкмена осталась непреклонна в своей верности мужу, даже когда Зевс взял микрофон и запел, как Стас Михайлов.
…А, может, и ещё лучше (я не слышала вживую Стаса Михайлова), потому что атмосфера в зрительном зале моментально наэлектризовалась и какая-то дама в полумраке позади меня вдруг громко сказала Георгию Болоневу «браво». Причём на грудном регистре с придыханием.
Но не такова Алкмена, она не поддаётся дешёвому пикапу и в отношениях с мужчинами всегда уверенно гнёт свою линию, хоть и живёт в такое время, когда о гендерном равенстве ещё и не слыхивали.
Поэтому когда к ней возвращается её законный муж и начинает обвинять её в измене, которой она не совершала, Алкмена так же решительно гонит его прочь. И при этом заявляет, что отныне он её недостоин.
Ох уж этот Мольер с его нетрадиционными ценностями… Нарывается, правда же?
Не буду говорить, что Анна Шуваева в роли Алкмены бесподобна (а когда Анна Шуваева не бесподобна?).
Лучше напишу несколько лишних слов про Екатерину Миронову.
Обычно мне очень обидно за эту недооценённую актрису, которую режиссёры используют только в каких-то проходных, чаще всего комичных образах. Потому что я видела её в эскизе по пьесе Светланы Баженовой «Как Зоя гусей кормила» (в заглавной роли) и знаю, что она способна на многое. В этот раз Екатерина Миронова в роли Клеантиды немножко и та незабвенная Зоя тоже.
Так же, как и Александр Овчаренко в роли слуги Амфитриона Созия в этом спектакле не просто комический персонаж, но и очень симпатичный.
Да и вообще все герои этой «грустной комедии», как она называется в афише, получились не плоскими, а по-настоящему выпуклыми, трёхмерными. Даже Зевс, когда он вдруг округлил своё пузико.
Такими же выпуклыми, как садовые гномики, которые создают на сцене массовку.
Кстати о гномиках. На пресс-конференции перед премьерой «Амфитриона» художник Геннадий Скоморохов, который создал для этого спектакля и сценографию, и костюмы, сказал, что благодаря этой работе наконец-то побывал в Пскове. И очень этому рад, потому что Псков сегодня всё равно что Париж – увидеть и умереть настоящему художнику в Пскове, конечно же, есть на что посмотреть.
А художником Геннадий оказался глазастым: ухватил самую суть. Поэтому вместо античных статуй сцену псковского «Амфитриона» украшают выбеленные садовые гномики. Ну спасибо, что хотя бы не барсики.
Так ведь и у Созия (Александра Овчаренко) в качестве военных трофеев не какие-нибудь там телебойские писсуары, а наручные часы, которыми он обвешан, словно новогодняя ёлка.
Это называется литота – художественное преуменьшение.
А вот вам и метонимия. Когда в финале спектакля Зевс как господин снимает белое пальто (Амфитриона), то под его белыми одеждами обнаруживаются сверкающие доспехи… нет, не римского военачальника, а условного Шумахера.
И этот преображённый Зевс, он же гонщик серебряной мечты с мотоциклетным шлемом в согнутой руке, ну разве что не поливает сцену шампанским, хотя по ощущениям как будто забрал у Клеантиды садовый шланг и всё-таки поливает.
А все герои при этом так радуются, как будто у него в руке не шлем, а ракетка, и он вовсе не Шумахер, а Беккер, а Алкмена – это Анжела Ермакова.
…И только Анатолий Кузьмин в роли подлинного, а не подставного Амфитриона улыбался как-то уж слишком натянуто… Но это потому что он на самом деле очень хороший актёр.
