Если «за жизнь», то в новой постановке нашей труппы ее - с горкой. Действительно: редкий зритель удержится от того, чтобы не примерить на себя основные сюжетные перипетии и конфликты «Бовари». Порой ловишь себя на дежавю: соседи сверху на прошлой неделе вот точно так же ругались. Или вот еще: свекрови-то что русские, что французские, - на одно лицо.
Вероятно, режиссер спектакля Дмитрий Акриш к этому и стремился. «Самым главным в процессе репетиций был вопрос актуальности текста Флобера: как он звучит сегодня, в 2022 году, - говорил он в одном из интервью. - Эта история должна цеплять каждого зрителя. Это спектакль про те страхи, о которых женщины молчат на кухне, в постели, дома рядом с мужчиной. Это спектакль про взаимоотношения мужчины и женщины, матери и сына».
Действие на сцене напоминало первое русское телевизионное реалити-шоу «За стеклом», где герои на глазах всего честного народа устраивали личную жизнь в меру своей испорченности: пререкались, болтали, ели, страдали в поисках того, чем занять себя. Кстати, действие реалити-шоу происходило в западном крыле гостиницы «Россия» - да-да, той самой, вывеска которой нынче стоит на набережной реки Великой. Такое вот долгое эхо друг друга.
Сценическое пространство «Бовари» организовано как система стеклянных перегородок, которые с грохотом открываются и закрываются, разгораживая или объединяя героев в зависимости от их взаимоотношений и необходимости диалога (чем не замятинская антиутопия «Мы»? - из нее, к слову, и вырастал замысел «застекольного» реалити). Время от времени герои оказываются в замкнутом стеклянном кубе в одиночестве, мечутся по нему, ища выхода.
Из порывистых сближений-разрывов вырастает нервный ритм и звук спектакля: стук женских каблуков и грохот перегородок, тягучий гул и восклицания «Госссподи!», судорожное дыхание и сетование - «тоска!». То же - со светом: из полной темноты небытия появляются герои и их жизнь в «стеклянном зверинце», в моменты наивысшей страсти свет уходит, а в финале сумрак создает иллюзию зеркала: зрители смотрят на собственное отражение, аплодируя сценической пустоте. Такое вот псковское реалити-шоу на французский манер.
Если говорить не «за жизнь», а «за стиль», то со «слогом» в театральной постановке все сложнее. Когда псковская Эмма Бовари в исполнении актрисы Натальи Петровой в очередной раз сказала со сцены что-то из разряда «Стоп! Я не понимаю», а мама Шарля Бовари (заслуженная артистка России Галина Шукшанова) процедила узнаваемое «Сцу.а», на монументальном кладбище Руана, думается, раздалось из-под земли «Поднимите мне веки» (зачеркнуто) «Закройте мне уши».
Гиперболизированное стремление авторов спектакля изобразить «узнаваемые ситуации в семье» в итоге привело к тому, что зрители хихикали. Кто-то нервно, кто-то злорадно, кто-то по-мужски ехидно, а кто-то - просто от хорошего настроения: премьера ведь 8 марта состоялась (тема «того самого» некоторым показалась даже недостаточно раскрытой).
Наверное, недостаточно просто раздать реплики героям, одеть Шарля (Дениса Кугая) в майку и установить лаконичную декорацию на сцене, чтобы зритель ощутил себя в атмосфере того, что Мандельштам называл «ворованным воздухом» - в атмосфере искусства, преображающего действительность, в случае с «Бовари» - бытовуху затрапезного адюльтера. «Стиль» забрезжил ближе к концу, когда Эмма рассказала о своих похоронах, цитируя флоберовский текст, хоть и от первого лица.
Жизнь все же победила искусство. Спектакль окончился, «занавес дали», зрители принялись аплодировать, но сцена оставалась пустой и темной. «Так задумано - они не выйдут», - пояснила сотрудница театра. Потому что, видимо, никаких актеров нет - есть обычные, живые люди, попавшие в спектакль о запутанных взаимоотношениях женщин и мужчин. Без возвышающего обмана.
