Например, питерские реставраторы-доброхоты за эти две недели собрали в Волышове 19 ящиков с фрагментами фигурной лепнины, которая некогда украшала графскую усадьбу внутри и снаружи.
Каждую деталь они завернули в бумагу и проложили стружкой, хотя ни бумагой, ни стружкой их никто не обеспечивал.
Как объяснила архитектор-реставратор высшей категории, Почётный реставратор Санкт-Петербурга Татьяна Ознобишина, которая провела нынче в Волышове две недели своего личного времени, она теперь будет делать каталог этих лепных украшений, чтобы, если усадьбе повезёт, было по каким образцам эту всю красоту воссоздать.
Питерские реставраторы, кроме того, разыскали несколько фрагментов деревянного декора сгоревшего мансардного этажа графского дворца. И успели договориться с Порховским краеведческим музеем, чтобы он взял на хранение весь этот бесценный материал.
Татьяна Николаевна только переживает за тот декор, который ещё держится на стенах усадьбы. Потому что он потихоньку отваливается каждый день, и по её мнению, зиму не переживёт.
Снимать его со стен питерским реставраторам запретили. Поэтому они очень надеются, что председатель Комитета по охране объектов культурного наследия Наталья Тихомирова и губернатор Михаил Ведерников как можно быстрее организуют 3D-сканирование остатков волышовской роскоши.
Директора псковского «Научно-производственного центра по охране и использованию памятников истории и культуры» Алексея Калиненко мы застали за шпаклёвкой графской голубятни, когда он доказывал реставратору, что ни крошки цемента на это дело не употребил (реставратор Игорь Лагунин по примеру одного своего британского коллеги шутливо грозился проинспектировать эту шпаклёвку на язык – кислая или нет).
Оказывается, все строительные материалы, самые качественные, для противоаварийного заштукатуривания волышовской голубятни псковичам подарил Союз реставраторов Санкт-Петербурга. Спасибо председателю этого союза Нине Николаевне Шангиной, говорит Алексей Калиненко: она прислала в Волышово почти десять тонн (9,9 тонны) штукатурных смесей и краски, одной только фирменной «рунитовской» шпаклёвки – 7 палет.
Благодаря чему волонтёры смогли подштукатурить голубятню старинным «дедовским» способом, как это делали строители усадьбы 130 лет назад, утверждает Алексей.
Правда, при ближайшем рассмотрении оказалось, что тогдашние строители примешивали к раствору, которым промазаны швы, кирпичную крошку, но чтобы настолько аутентично восстановить голубятню, надо затевать полноценную реставрацию с дотошной технологической экспертизой, а об этом пока и речи не идёт.
Волонтёры, объяснил Алексей Калиненко, сделали что смогли. А смогли они немного, потому что не успевали как следует вникнуть в дело.
Всего за две недели в усадьбе на общественных началах поработали почти полсотни человек, но большинство из них приезжали в Волышово на день или два. В основном на выходных, в основном из Пскова и Санкт-Петербурга.
Что это были за люди, каких профессий или рода деятельности, сотрудники НПЦ не ставили своей целью разузнавать. Приезжает с утра новый человек, скидывает рюкзак – и скорей за дело, потому что того и гляди дождь пойдёт и работу придётся приостанавливать.
Кстати, три дня из четырнадцати в Волышове так лило, что ничего вообще невозможно было делать.
В остальные дни волонтёр только-только начнёт втягиваться в работу и понимать, как надо правильно раствор класть, набьёт, понимаешь, руку – как ему уже пора домой собираться.
Поэтому голубятня осталась недоштукатуренной. Зато волонтёры «открыли» домик управляющего.
В каком смысле «открыли», спрашиваю я у Алексея. «В прямом».
Оказывается, этот домик в последние годы до такой степени зарос борщевиком и подлеском, что несведущий посетитель усадьбы даже мог и не догадаться о его существовании.
«А теперь сами поглядите, какая красота!» – показывает Алексей на домик, уточняя, что ни один вековой дуб, ни одна старинная липа при расчистке этого памятника архитектуры не пострадала.
Домовую церковь Васильчиковых и Строгановых волонтёры тоже постарались расчистить от зарослей борщевика (такое впечатление, что там орудовала бригада с мачете), хотя сам борщевик так и лежит вокруг церкви неубранный.
В среднем каждый день в усадьбе работали по 10 волонтёров. Кто траву косит, кто голубятню штукатурит… Больше всего проблем у них было с водоснабжением, ведь ближайший к усадьбе колодец давно «умер» – и приходилось то и дело отряжать кого-нибудь с канистрами в деревню.
Спрашиваю Алексея Калиненко, стоило ли затевать этот лагерь, если настоящую реставрацию волонтёры неспособны произвести да и кто им разрешит.
Он говорит, что, конечно, стоило. Представьте, мол, сколько людей научились чему-то для себя новому, интересному, освоили пускай самую простую реставрационную технологию. А главное, прикоснулись к памятнику, подпитались энергетически от своих предков, которые всю эту роскошь создавали, смогли к ней приобщиться.
Алексей считает, что это неправильно, когда с памятником работают только узкие специалисты, а простому человеку их деятельность непонятна и даже не видна.
Жалко только, сетует он, что совсем мало оказалось таких волонтёров, которые смогли пробыть в Волышове две недели от начала до конца. Вот если бы их было хотя бы человек двадцать, то они могли бы не только траву и борщевик вокруг зданий выкосить, песочка в раствор подсыпать, электрокосу починить или за бензином в деревню сгонять, но и научиться чему-нибудь полезному, чтобы произвести в усадьбе более впечатляющие противоаварийные работы.
…А сам не налюбуется, как «аккуратненько» его подопечные «уголки» в голубятне «подвели» и «под покрасочку вывели».
Ольга Миронович.
