За пределами Российской Федерации, гласят результаты исследований, проживает несколько миллионов русскоговорящих людей. Любовь, семья, работа… Каждого из них за границу привела своя история. Впрочем, есть и то, что всех их объединяет: люди, на каком языке бы не говорили, хотят жить тихо и мирно. Удаётся, увы, не всегда.
После февраля стало хуже
Собеседница «МК в Пскове», Альбина Фишер [имя по её просьбе изменено – прим.ред.], родилась в Киеве. Её мама была украинкой, а папа русским. Жизнь занесла женщину в Европу. На две страны, то в России, то в Германии, Альбина Фишер живёт уже 18 лет. Её дом в Европе находится недалеко от немецкого города Бремена.
Прожив в северо-западной части Германии почти два десятка лет, собеседница, по её словам, до сих пор чувствует себя не такой, как обычные немцы.
«Русские люди на территории Германии себя всегда чувствовали особенными. Даже те, кто прошёл обучение и добился определённого статуса. Например, врачи. Всем им давали понять, где их место. Притеснения были всегда. Где-то негласные, где-то открытые. Немцы, на мой взгляд, всегда относятся к русским свысока. С ними невозможно дружить», - делится Альбина Фишер.
Она подчёркивает, что после начала спецоперации стычки между переехавшими в Германию русскими и другими жителями страны были не редкостью. Поселившаяся в Европе женщина вспоминает, например, как одного русского мальчика сверстники избили только за то, что он высказал свою точку зрения по поводу политики. За этим последовали разбирательства и дошло даже до суда.
«В самом начале были страшные истории. Люди выходили на улицы с агрессией. Были и демонстрации, и мордобития. У коренных немцев внутри сидит червоточина. Некоторые мои знакомые считают, что психологически жители Германии сейчас берут реванш и отыгрываются на русских за 1945 год», - говорит собеседница.
Женщина и члены её семьи до сих пор стараются в общественных местах не говорить по-русски.
«И фыркают, услышав русскую речь, и смотрят прямо так, со смыслом. И ты, чтобы избежать этого, на автомате переходишь на немецкий. Мы стали стараться не выделяться, чтобы окружающие не поняли, какой ты национальности», - сообщает она.
Однажды нарушение этого личного правила стало причиной довольно унизительного инцидента. Альбина Фишер рассказывает, что в марте 2022-го по делам решила отправиться в город Бремерхафен. Из-за того, что автомобиль находился в ремонте, было решено добираться на общественном транспорте.
«Поездка должна была занять всего один час. И до прибытия мне было необходимо по очень важному делу поговорить с русским адвокатом по телефону. Нужно было утрясти некоторые нюансы. В разгар диалога женщина-водитель, предполагаю, коренная немка, на весь автобус в громкоговоритель сказала: “Сейчас же перестаньте говорить по-русски”. В автобусе было много людей. Но за меня никто не вступился. Я не стала идти на конфликт. Зато после того, как мне сделали замечание, позади меня начали очень активно галдеть арабы. Замечание им не сделал никто. Все молчали», - вспоминает Альбина Фишер.
РАСЧЛЕНИЛ И СЛОЖИЛ В ЧЕМОДАН
Вот уже несколько месяцев Альбина Фишер и другие российские активисты занимаются делом петербурженки Екатерины Бауманн. По одной из версий, 5 февраля 2022-го женщина бесследно исчезла. А менее чем через месяц, 1 марта, чемодан с её расчленённым телом всплыл в реке Везер в немецком городе Бремерхафене. После этого полиция арестовала мужа Екатерины Вальтера и его маму по подозрению в убийстве. У петербурженки осталась пятилетняя дочка. Её отправили в немецкий приют.
«Девочку не отдают родной бабушке из России. А у бабушки и социальное положение хорошее, и доход. Люди статусные. Но вместо того, чтобы отдать девочку ей, они предпочли отправить её в приют. Причина проста. Они говорят о том, что Россия – страна-агрессор, в которую нельзя отпускать ребёнка. И более того они нарушили все законы, поменяв ей имя и фамилию и теперь не говорят даже, где они её содержат», - вздыхает собеседница.
«Сняли предохранитель»
Напряжённое отношение к русскоязычным чувствуется и в Прибалтике. Как рассказала в беседе с корреспондентом «МК в Пскове» Анита Янсонс [имя девушки изменено по её просьбе – прим.ред.], до начала спецоперации она периодически выезжала из Псковской области в Латвию. Навещала родственников, осматривала достопримечательности, гуляла по улочкам латвийских городов…
«Определённая враждебность к русским чувствовалась постоянно. Когда в Латвии мы выходили на улицу вместе с родными и просто шли, допустим, в магазин, меня просили идти молча, не заговаривать на русском и, тем более, ничего не спрашивать у продавцов. Боялись, что косо смотреть будут», - вздыхает собеседница.
А затем делится и другим воспоминанием о поездке в Прибалтику: «Однажды в русском туристическом автобусе нам, отправляющимся гулять по городу, посоветовали, если заблудимся, ни в коем случае не спрашивать дорогу у латвийцев. Сказали, что они настолько не любят русских, что могут специально направить в другую сторону. Якобы, такие случаи уже бывали. Поэтому нам настоятельно рекомендовали искать дорогу самим, пользуясь лишь навигатором или картами».
После начала спецоперации, говорит другая собеседница «МК в Пскове», студентка София Саар [имя изменено – прим.ред.] из эстонского города Тарту, враждебность к русским в Прибалтике стала ощущаться сильнее.
«Агрессия к россиянам в Латвии и Эстонии стала более серьёзной. Мне иногда кажется, что у людей будто предохранитель сняли, и они стали отыгрываться за всё, что они в советское время чувствовали. Потому что сейчас им дали “добро” и позволили говорить о России всё, что захотят», - отмечает девушка.
Тем не менее, только из-за русской речи, говорит София Саар, жители Прибалтики на незнакомцев набрасываться не станут. Ведь на русском языке могут говорить не только русские, но и латвийцы, эстонцы и даже украинцы, приехавшие после начала спецоперации.
«Как до февраля, так и сейчас, в Эстонии и Латвии находилось огромное количество русскоговорящих людей. Их здесь никто за это не закидывает камнями. Можно, так сказать, попасть не в того. Здесь у меня есть одногруппница. Она из Тарту. Знает эстонский, но в семье говорит по-русски. Мы с ней на улице также можем спокойно говорить на русском и не встретим никакой агрессии в нашу сторону, - делится собеседница. - И это в Тарту! Который считается провинциальным городом! [собеседница имеет ввиду, что чем дальше от крупных городов, тем более люди склонны к традиционному укладу жизни и тем менее терпимы – прим.ред.]»
Впрочем, приводит София Саар и другой пример. По словам девушки, некоторое время назад её мама отправилась в Англию со своей подругой и именно там столкнулась с настороженностью из-за своей русской речи.
«В Лондоне вместе с подругой мама пошла в ресторан. Они обсуждали новости, делились впечатлениями, рассказывали каждая о своей жизни, общались на русском. Мимо ходил официант. Постоянно оглядывался на них, смотрел подозрительно, словно не зная, как относиться. В конце концов, подошёл и спросил, откуда они приехали. Мама ответила, что из Эстонии. Тот кивнул и ушёл», - вспоминает рассказ своей мамы собеседница.
Интересно, какова была бы реакция, если бы посетительницы ресторана в Лондоне заявили, что они из России? Об этом теперь можно только гадать. Впрочем, другие собеседницы «МК в Пскове» уверены, что ничего страшного бы не произошло и при таком раскладе.
Неприязни нет
Анастасия Павлова [фамилия изменена по просьбе собеседницы – прим.ред.] переехала в Германию из Пскова 4 года назад, сейчас живет недалеко от границы с Люксембургом. Говорит, что с проявлениями русофобии за это время никогда не сталкивалась, а когда она говорила по-русски, косо никто не смотрел.
«Дело в том, что для немцев нет разницы - говоришь ли по-русски или по-украински, они не знают этих языков, не видят разницы. Те, кто знают, что я из России, хуже ко мне лично относиться не стали. Если я встречала новых людей и говорила о том, что я из России, неприязни к русским как к нации не выражали», - рассказывает она корреспонденту «МК в Пскове».
Она вспомнила только единственный случай, который ее смутил. Еще до начала специальной операции Анастасия записалась на вечерние языковые курсы, которые должны были начаться после СВО. За неделю до начала ей написали об их отмене. На сайте курсов появилась информация о том, что осенью начнется еще один набор, и она отправила письмо, чтобы попасть в этот поток. В ответ написали, что вечерних курсов у них не предусмотрено.
«Не берусь утверждать, что это произошло, потому что я русская, возможно, просто совпадение, но определенные подозрения на этот счет есть. Они либо не набрали народ на вечерний курс, либо все места ушли беженцем, потому что они в приоритете. Другая школа даже в переписке была чуть вежливее», - отмечает она.
«Мне рады»
«”Притеснения” – лишь плод человеческого воображения», - говорит Анна Бешотен, некогда жившая в Пскове, а затем переехавшая в Германию.
«Зависит от того, кто как интерпретирует. Кому-то может показаться, что бюрократическое “подождите, пока вас вызовут” будет связано именно с тем, что ты русский. Но это не так. Мы живём в центре толерантности. Здесь другие законы, и они, что немаловажно, применимы в обществе. В Германии большой акцент делается на интеграцию и равноправие. Любое ущемление противоречит не только закону, но и морали, тому самому пресловутому, но очень важному, толерантному мышлению, которое здесь (в западной Германии) ощущается повсеместно. В большинстве своём люди склонны приписывать дискриминацию к себе, когда они себя чувствуют “жертвами”. Кого-то может оскорбить или обидеть просто упоминание России в актуальном контексте событий», - делится мнением собеседница.
По её словам, современные люди вынуждены справляться с огромным потоком информации. Её сложно усваивать, с ней тяжело справиться и при этом не угаснуть. Вот некоторые и накручивают себя. Вдобавок, ощущать себя комфортно в Германии, отмечает Анна Бешотен, некоторым мешает недостаточное владение языком.
«Лично я столкнулась с волной понимания от немецких знакомых, даже не друзей, которые оперативно отреагировали словами поддержки, как бы предупреждая возможное эмоциональное накручивание, что “мне здесь не рады”. Мне рады, за всех ответить не могу», - подчёркивает она.
На вопрос о том, есть ли русофобия в Европе, переехавшие за границу отвечают неоднозначно. Связано ли это с тем, что одни люди более чутко реагируют на взгляды и интонации, чем другие? Или всё дело, в том, что некоторым нравится ощущать себя жертвой несправедливого отношения? Здесь важно понимать, что как мир не делится только на чёрное и белое, так и не могут в одной стране быть сосредоточены исключительно русофобы или те, кто русскоговорящим симпатизирует. Тут уж с кем судьба сведёт. А как показывает беседа с жителями Европы, массовый характер притеснения русских на Западе не носят.