Этот круглый стол был запланирован как логическое завершение выставки «Мелётово. Время решений», открывшейся на улице Радио в Москве 30 марта. Выставка эта стала для Центра имени Грабаря рекордной по количеству посетителей. На ней побывали более 500 человек, а это очень много, если учесть, что центр занимается вообще-то реставрацией, а не выставочной деятельностью и находится в стороне от проторенных туристами дорожек.
На таком же, считай, отшибе, как и мелётовский храм.
Для этой выставки центр имени Грабаря извлёк из хранилищ не только собственную коллекцию копий-реконструкций мелётовских фресок, выполненных 60 лет назад художником-реставратором Адольфом Овчинниковым, но и раздобыл в Русском музее те самые первые копии начала шестидесятых, которые были сделаны специально для того, чтобы обратить внимание Министерства культуры на значимость разрушающихся мелётовских фресок и заставить чиновников выделить средства на их сохранение.
Потому что сначала тогдашний художественный руководитель Центра имени Грабаря Николай Николаевич Померанцев просто сфотографировал мелётовские фрески на свой «Зоркий» и пытался в 1959 году убедить советских номенклатурщиков этими снимками, что в Псковской области погибает уникальная древнерусская живопись. Но после того, как чиновники якобы ответили: «Да у нас такого барахла и в других храмах полно», - послал в Мелётово Адольфа Овчинникова – за «неоспоримыми аргументами».
Собственно, спустя почти шестьдесят лет эти копии выставлены в центре имени Грабаря с той же целью, что и в первый раз: выбить деньги. И это опять сработало.
Китайцы-то не знают
Вызванный выставкой резонанс изумил самих её устроителей. Например, когда они узнали, как известный радиоведущий Евгений Сатановский десять минут объяснял своим слушателям, что за Высоким Возрождением не обязательно ездить в Италию. Дескать, отправляйтесь в центр имени Грабаря на выставку «Мелётово. Время решений» - увидите русский Ренессанс высочайшей пробы.
Или, например, когда об этой выставке написал журнал «Эксперт», который, как сказано на его же сайте, «глубоко и профессионально изучает экономику», а вовсе не древнерусское искусство.
Дальше – больше. На «Ночь музеев» сотрудники центра имени Грабаря придумали дать мастер-класс по мелётовским фрескам и сами испугались этой идеи: вдруг никто не придёт. В результате им пришлось проводить этот мастер-класс в две смены, а через две недели повторить – столько объявилось желающих копировать фрески с пророком и мученицей из мелётовского храма.
Вот почему выставку «Мелётово. Время решений» теперь продлили до 29 июля. И одновременно готовят место в мастерской Веры Мухиной на Пречистенке, чтобы открыть там постоянную экспозицию копий мелётовских фресок.
Но сперва Министерство культуры захотело свозить их в Шанхай. Китайцев, видимо, решили впечатлить тем, что у русских есть своя «сикстинская капелла».
Белые и пушистые ямчуги
Ещё в 2006 году главный искусствовед Межобластного научно-реставрационного художественного управления Министерства культуры Владимир Сарабьянов записал в своём реставрационном дневнике, что церкви Успения Богородицы в Мелётове «нужно срочное инженерное обследование».
Все последующие годы Псковский музей-заповедник подавал многочисленные заявки на финансирование проектных, изыскательских, охранно-археологических и реставрационных работ в мелётовском храме, но безуспешно.
Наконец 23 сентября 2016 года псковские музейщики по собственной инициативе, рассказывала на круглом столе в Москве заведующая отделом «Мирожский монастырь» Псковского музея-заповедника Таисия Круглова, пригласили в Мелётово группу научно-методического совета Министерства культуры, которая зафиксировала остроаварийное состояние памятника.
В частности, выявив «гигантскую горизонтальную трещину на стене Никольского придела» и трещины в алтаре. А также «стекловидные и пушистые ямчуги» на стенной росписи.
После чего средства массовой информации начали трубить, что «памятник древнерусской живописи оказался на грани исчезновения». И это не «громкие слова», ещё раз подчеркнули специалисты 29 июня, а чистая правда.
«Надо создавать там климат постоянного бодрствования»
Доктор искусствоведения, заведующий сектором древнерусского искусства Института искусствознания Лев Исаакович Лифшиц сказал, что мелётовский храм относится к числу уникальных как единственный во многих отношениях. Например, потому, что его фресковая живопись насыщена редчайшими сюжетами, которым нет аналогий (где вы ещё найдёте запечатлённую в живописи историю Анта-скомороха?).
Храм этот являет собой образчик псковской живописи и архитектуры периода её наибольшего расцвета и одновременно стал символом современного российского общества, которое, по словам Льва Исааковича, не чувствует болевого порога, утрачивая подобные ценности.
Это, конечно, хорошо, сказал он, что сейчас все так «встряхнулись» и обеспокоились спасением церкви Успения, но потом участников круглого стола обратно затянут их рутинные проблемы и им будет опять не до Мелётова. «Надо создавать там климат постоянного бодрствования!».
Лифшиц считает, что самой труднорешаемой задачей в случае с Мелётовым будет даже не укрепление здания или живописного слоя, а воссоздание той среды, которая позволяла бы держать памятник под неусыпным надзором. Потому что на протяжении жизни всего одного поколения – поколения того же Адольфа Овчинникова, большое село практически обезлюдело (как выяснили организаторы выставки, в начале XX века в Мелётове насчитывалось 9 тысяч жителей, сегодня – всего двое). И не только само Мелётово – обезлюдела местность на много километров вокруг церкви Успения, подчеркнул доктор искусствоведения.
«И даже сам Псков!» - ввернул до этого казавшийся задремавшим Адольф Овчинников. Я, было подумала, что старик недослышал или не совсем в своём уме (всё-таки 86 лет, возраст почтенный), но вскоре выяснилось, что очень даже в своём. Просто он имел в виду безлюдье совсем другого рода, о чём чуть ниже.
В общем, Лифшиц заговорил «о регенерации среды». Объясняя, что проблемы мелётовского храма не исчерпываются узкопрофессиональными.
«Я поразился»
С ним заспорил заместитель генерального директора по научной работе Музеев Московского кремля Андрей Леонидович Баталов. Он считает, что было бы наивным уповать, что псковские деревни вдруг ни с того ни с сего возродятся, а местные жители заново примутся выращивать лён и жертвовать на храм. По его мнению, максимум, на что приходится рассчитывать, – так это на то, что местные органы охраны памятников осознают свою ответственность и займутся как следует своей «повседневной скучной деятельностью».
К тому же он напомнил, что и в «золотой» для псковской реставрации период, памятники восстанавливали не по принципу их «человеческой насыщенности», близости к туристским маршрутам или с прицелом на дальнейшее использование, а исходя из их значимости.
Например, церковь Троицы Живоначальной в Доможирке Гдовского района вообще была закрыта насовсем, когда Михаил Иванович Семёнов взялся её реставрировать.
В церкви Михаила Архангела в Кобыльем Городище всех прихожан было 15 человек, а в церкви Николая Чудотворца в Виделебье – и того меньше: 7 человек в воскресный день. Но эти храмы восстанавливали, несмотря ни на что.
А уж тем более, восстанавливали затерянную в псковской глуши мелётовскую церковь, которая есть во всех учебниках древнерусской архитектуры и за которую Баталов уже только поэтому был совершенно спокоен.
«Я поразился, - сказал он. – В каком она состоянии. Её состояние – страшнейший показатель того состояния, в котором находится сегодня наша отечественная реставрация».
По словам Баталова, он и его коллеги так не убивались, даже когда наблюдали, как «Балтстрой» «губит Изборскую крепость», потому что надеялись, что древняя кладка стен в любом случае уцелеет. «Хотя после того, что там было сделано, все должны были подать в отставку, начиная с министра».
Проблема, считает он, в том, что утрачена преемственность реставрационной школы, и в том, что за реставрацию берутся «артели» численностью в 200-300 человек, которые расхаживают по территории памятников в форме с надписью, например, «Балтстрой», а не маленькие организации по 20-30 человек без фирменных спецовок, но зато обладающих необходимым опытом и репутацией.
Этот поезд в огне
«Примерно полгода назад я узнал, что стал членом Совета по культуре при губернаторе Псковской области», - вдруг «похвастался» Андрей Леонидович Баталов, но заметил при этом, что поучаствовать в этом Совете ему так ни разу и не удалось – из-за того, что его извещали о заседаниях слишком поздно – накануне. А даже если бы и заранее, то он навряд ли смог бы отвлечься от более важных дел. В том числе от участия в работе научно-методического совета при Министерстве культуры, который и без того много занимается псковскими памятниками: «Мы уже завернули несколько проектов приспособления Покровской башни и продолжим нашу деятельность по исправлению ошибок реставрации».
При этом Баталов сказал (явно рассчитывая, что эти слова донесут до адресата), что губернаторы обязаны находит спонсоров для хотя бы консервации таких памятников культуры, как храм в Мелётове, – «это их прямая ответственность».
Иначе «получается, что все программы патриотического воспитания молодёжи и все новые идеологические построения проходят, как поезд в пустыне, за пределами которой живая культуры тихо умирает. Вне транспарантов и костюмированных игрищ, вне торжественно объявленных походов…»
Баталов также возлагает большие надежды на экспертный совет при Русской Православной церкви. По его словам, уже готов проект резолюции, который будет разослан по всем епархиям и обяжет архиереев нести ответственность за состояние даже тех храмов, которые не находятся в церковном пользовании. «Потому что есть такое понятие как нравственная ответственность».
Ведь храм, независимо от того, кто им распоряжается, – это пространство литургии, объяснял замдиректора Музеев Московского кремля. И даже если этот храм принадлежит музею, «ангел всё равно вопиёт пред Престолом Господним».
По словам Баталова, важно, чтобы этот круглый стол взволновал прежде всего Министерство культуры. Потому что без сохранения таких храмов, как церковь Успения в Мелётове, скоро невозможно будет доказать подрастающему поколению, что в умирающих деревнях Северо-Запада России когда-то жили русские. «Это геополитическая проблема!»
Кто спрятался – тот и виноват
От Пскова в круглом столе участвовали секретарь Общественного совета при Государственном комитете Псковской области по охране объектов культурного наследия экскурсовод Александр Дубинин (он сидел в президиуме), заведующая отделом «Мирожский монастырь» Псковского музея-заповедника Таисия Круглова (из зала) и молчаливый помощник депутата Государственной Думы Александра Козловского.
Как подчеркнули организаторы круглого стола, администрация Псковской области на официальное приглашение вообще никак не отреагировала.
Гора не идёт к Магомету (заместителю гендиректора Музеев Московского кремля некогда поучаствовать в Общественном совете при губернаторе Псковской области), а Магомет не идёт к горе (псковским вершителям судеб объектов культурного наследия, видимо, недосуг участвовать в круглых столах Центра имени Грабаря). Может, кто-то из заинтересованных, но менее высокопоставленных лиц и сорвался бы в Москву по такому поводу – да билет на поезд кусается. А других просто не пригласили.
Так что заочно на этом круглом столе много кого вспоминали. Причём не в самых лестных выражениях. Прогульщикам досталось.
Председателю Госкомитета по охране объектов культурного наследия Елене Яковлевой – за то, что удосужилась посетить мелётовскую церковь, только когда туда приехали члены научно-методического совета при Минкульте.
Губернатору Андрею Турчаку – за то, что ещё в декабре обещал Таисии Кругловой побывать в Мелётове, но так до сих пор и не собрался.
Новому руководителю Псковского регионального отделения Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры Андрею Лебедеву – за то, что за две недели своих новых полномочий ни разу не обмолвился про Мелётово.
Бывшему замгендиректора почившей в бозе «Псковреконструкции» Игорю Лагунину – за то, что в начале 90-х рабочие гендирекции («два мужика») якобы неправильно сделали отмостку по всему периметру храма, из-за чего, как считает Таисия Круглова, и усугубились его проблемы: пошли трещины, а также возникла плесень в алтарной части (тут даже Лев Лившиц не выдержал и засомневался, что Лагунин мог сделать плохо).
Профессору Академии художеств Александру Крылову, который недавно громогласно обвинял Адольфа Овчинникова, что тот смачивал фрески водой – и тем самым распространил плесень по всему мелётовскому храму, - за то, что он неправильно учит студентов и «гоняется за трещинами, а не за образами». «Да весь ваш Петербург взбесился».
- Я его туда не пускаю! – поддержала Адольфа Николаевича Таисия Круглова.
- Да вы и себя-то не должны туда пускать, - отрезал он.
Зато представитель Псковского музея-заповедника объяснила, почему музей так вяло охранял мелётовскую церковь на протяжении стольких лет. Оказывается, официально храм отошёл в пользование к музею только в декабре 2016-го года, а до этого, например, если на проводку падало дерево и музей вызывал электриков, те посылали музейщиков куда подальше на том основании, что владельцем памятника является Росимущество и никто больше.
Так продолжалось, рассказала Таисия Круглова, пока директор музея «не психанул» и не пригрозил отказаться от памятника совсем. Вот только тогда Росимущество зашевелилось и всего за две недели наконец-то оформило охранные обязательства.
Как «избежать самого ужасного»
Но важнее всего, что Таисия Круглова рассказала москвичам о конкретной проблеме, которую можно и нужно немедленно решить. Ведь после того, как Министерство культуры выделило деньги на противоаварийные работы в храме Успения в Мелётове, удалось провести только конкурс на работы по спасению настенной живописи (который выиграло Межобластное научно-реставрационное художественной управление (МНРХУ, Москва), что правильно, поскольку это управление является соорганизатором мелётовской выставки в Центре Грабаря и приложило немало усилий, чтобы Минкульт выделил на Мелётово деньги).
А вот конкурс на проектные работы по архитектурной части так до сих пор не состоялся. И вот почему. Минкульт, если помните, выделил на всё про всё 8 миллионов: три – на архитектуру, 5 – на живопись. Но потом на совещании перераспределил эти деньги поровну: по четыре миллиона туда и туда. Но поправок в приказ так почему-то и не внёс. В результате дело застопорилось и ни с места. Ведь начинать работы по консервации живописи в храме, который разваливается, бессмысленно.
Москвичи обещали посодействовать в решении этой бюрократической проблемы, а также постараться отправить в Псков за счёт министерства нескольких членов архитектурной секции методсовета (например, одного инженера и одного архитектора-реставратора), чтобы те разобрались наконец-то, что происходит в храме, и определили причины возникновения там трещин и плесени.
Андрей Баталов посоветовал псковичам подумать и о более «коротком пути». А именно, попробовать собрать деньги на восстановления храма в Мелётове через интернет. По его словам, это позволило бы «избежать самого ужасного» - тендера, и заказать реставрацию конкретной маленькой фирме, которая бы гарантировала качество.
При этом москвичи пытались как могли убедить своих псковских коллег действовать активно и дружно, потому что «сколько бы московские доктора наук ни собирались и не говорили бы о гибели памятников, без активной позиции самих псковичей ничего у них не получится».
«У вас же в Пскове есть квалифицированные люди, - увещевал псковичей Лев Лившиц. – Их не меньше, чем, например, в Новгороде. В Новгороде же они как-то организовываются».
«Нужно всё-таки тревожить губернатора!», - добавил Андрей Баталов. «Вы их распустили… своё начальство местное».
«Администрация наша, конечно, заинтересована в памятниках, но иногда глуховата», - объяснила Таисия Круглова.
«Комсомольские припадки»
Из зала спросили, а где же добровольные помощники реставраторов. Почему, мол, раньше было такое комсомольско-молодёжное движение, а теперь о нём ничего не слышно.
Таисия Круглова в ответ рассказала, что и в Псковской области активных общественников хоть пруд пруди. Что она три года подряд привозит в Мелётово своих студентов ПсковГУ – чтобы они леса обеспыливали и «неправильно» сделанную отмостку «выдирали». И что псковские «организованные» пенсионеры тоже рвутся помогать музею.
- А вы знаете, как повысилась смертность на Руси после того, как журнал «Здоровье» начал публиковать всякие полезные советы? – вмешался в этот диалог Адольф Овчинников. – Вы же не доверите студентам делать операцию своему ребёнку. Студенты – самые опасные!
Когда Таисия Круглова рассказала, что Псковская епархия фактически отказалась от Троицкого храма начала XX века, который разрушается рядом с церковью Успения в Мелётове, и пожалела об этом («Если бы рядом был действующий храм, то в Мелётове было бы больше народу»), Овчинников опять встрял:
- Не надо там больше народу! Надо, чтобы там были профессионалы! Откуда у вас эти комсомольские припадки? А я всегда предупреждаю, что я недемократичен.
И в свою очередь рассказал, как ещё в шестидесятых отвлёкся немного от мелётовских фресок и поехал на недельку копировать фрески в Снетогорском монастыре, а там как раз батюшка из какой-то церковной комиссии их осматривал: «Та-ак… Здесь мне говорили, что это остатки живописи XV века… Это мы забелим».
«Сукин сын! Он «забелит» XV век «во славу Божью»! Какого такого «бога» он себе вылепил – нахал! И это на каждом шагу. И это страшно».
Так что москвичи посоветовали Таисии Викторовне допускать студентов к мелётовской церкви, только если «травку пощипать» и не более того.
Напрасно она попробовала заступиться за своих воспитанников, что они всё понимают. «Да вы сами-то ничего не понимаете!» - в очередной раз нагрубил ей Адольф Овчинников.
Таисия Викторовна, впрочем, убеждена, что храм не должен простаивать и надеется, что когда-нибудь в нём возобновятся службы, хотя бы по большим праздникам. Но в то же время рассказала, что уже сейчас поток желающих его посетить туристов так велик, что музей с ним не справляется: «Ведь каждый второй пытается тронуть стены!»
«Чтобы поняли»
В итоге участники дискуссии решили отказаться от стремления воспитывать народ или заново заселять Псковскую область крестьянами, чтобы те выращивали лён и со своих доходов поддерживали храмы, а вместо этого решили сосредоточиться на узкопрофессиональных задачах. Хотя бы на создании в церкви Успения правильного температурно-влажностного режима, что «не требует таких уж больших денег».
Андрей Баталов вдобавок пообещал в самое ближайшее время переговорить о судьбе Мелётова с владыкой Тихоном, «который ревностно относится к Псковской области», и, конечно, продолжать «толкать министерство и с одной, и с другой стороны».
А Лев Лившиц посоветовал общественникам в лице Александра Дубинина (Дубинин записал это себе в блокнот) более плотно сотрудничать с местными властями, если они заинтересованы в развитии волости за счёт мелётовского храма, и для начала организовать в Псковском районе хотя бы выставку фотографий фресок и икон из окрестных храмов, чтобы жители знали, что, например, икона Николы из Виделебья находится в Русском музее, а икона Николы из Мелётова - в Третьяковской галерее. «Чтобы люди понимали, в какой стране они живут».
Таисия Круглова на это рассказала, что музей провёл уже два семинара для тамошних представителей малого бизнеса и потихоньку обкатывает туристический маршрут, который включает в себя посещение Мелётова, Никандровой пустыни, Виделебья и Порхова. Это, дескать, поможет церкви Успения в Мелётове стать значимым объектом туристического показа.
«Бюрократ веселится»
Но Адольф Овчинников всё равно сказал, что больше всего боится «коллективного прозрения», а также того, что сейчас все скажут «мы должны», а потом так и будут повторять эту мантру, ничего не делая.
«Когда слепоглухонемые обсуждают проект похода – далеко они не уедут», - добавил он, высказывая глубочайшее разочарование в сегодняшних блюстителях русской старины.
«Бюрократ веселится», - то и дело приговаривал он.
Таисия Круглова попробовала его взбодрить и рассказать, как региональные СМИ посредством интернет-опроса выяснили, что псковичи считают церковь Успения в Мелётове одним из пяти самых выдающихся памятников Псковской области. Мол, это значит, что все в регионе о ней знают и её значение понимают.
- Ничего они не понимают! – продолжал сердиться Адольф Николаевич.
«В чём же проблема мелётовской церкви?» – спросила я его уже после круглого стола. – «В плебействе!»
«Бывают времена, когда общественную вонь принимают за единство духа», - почти процитировал он Фазиля Искандера и пожалел, что в хранители древностей не отбирают с детства так же жёстко, как в балет, из-за чего там теперь «танцуют» «хромые».
«Невежественный человек - он намного энергичней. Он прёт - и всё».
Впрочем, о журналистах Адольф Николаевич, как тут же выяснилось, тоже невысокого мнения. Например, автору этого текста он сказал, что мои мысли уже заранее «упакованы интернетом в брикеты». Мол, такие как понапишут – глядишь, «по всем газетам дизентерия пошла».
Так что перед завтраком, обедом или ужином (уж как получится) лучше почитайте резолюцию с этого круглого стола, которая должна появиться на сайте Центра имени Грабаря со дня на день.